Взревев, летописец отмахнулась — не просто ударила разумом, но и, не помня себя, выбросила вперед руку. Громадный «Атлас», сдвинутый телекинетическим тараном, с пронзительным скрежетом гусениц проехал боком вперед и придавил Темного Ангела к стене. Завывая от гнева и страдания, Грааль сжала кулак. Бронемашина и космодесантник за ней мгновенно рассыпались черным песком.
Тут же Савина ничком бросилась на палубу — к ней устремились языки психически окрашенного пламени. Другой рыцарь, из-под капюшона которого свешивался серебряный талисман в форме омелы, вышел из-за защитной перегородки, водя перед собой оружием вроде огнемета. Рабы падали и катались по настилу, вопя и отчаянно хлопая ладонями по горящей одежде, причем летописец чувствовала каждую нотку их мучений.
Савина впитывала эти пси-ощущения, пока не стало казаться, что вот-вот у нее потекут кости, а затем повернулась к легионеру.
Сам воздух вспыхнул — превратился в бурлящий пламенный шар, который пронесся по отсеку-хранилищу, расширяясь на лету. Комок огня смял переборки, оплавил стальные опоры, обрушил ходовые мостики и подъемные краны. Космодесантник попытался отскочить, но сгорел дотла.
Грааль взвыла от раздражения. Все Темные Ангелы, кого она касалась разумом на борту флагмана, воспринимались как нечто холодное и острое. Но Астартес, сражавшиеся варп-оружием, были почти незаметны для ее взора. Они каким-то образом маскировали себя — у одних легионеров сигилы на броне излучали антипсионическое поле, другие носили капюшоны или подшлемники с вплетенными в ткань «переменчивыми покровами». Если Савина хоть на секунду упускала рыцарей из виду, то потом уже не находила, а они всеми силами старались не попадаться на глаза.
Среди ее последних уцелевших марионеток загремели разрывы стандартных болтов. Осколки, обрывки плоти и целые снаряды огибали пси-щиты Грааль или проскальзывали по ним, поднимая рябь.
Космодесантники загоняли ее обстрелом в подсекцию машинариума, которую редко посещали смертные. Хотя Савина провела на борту корабля шесть месяцев, а крав имел доступ к воспоминаниям тысячи людей, тот участок был для нее неизведанным местом.
Она осталась одна и не знала, где находится.
Тогда Грааль испустила ультразвуковой визг, корежащий металл и армапласт. Механизмы болтеров заело, а звуковые демпферы по бокам шлемов Астартес взорвались, выбросив пучки искр. Болезненно вскрикивая, Темные Ангелы выпали из укрытий. Женщина зашагала к наполовину парализованному воину, лежащему на палубе в густой луже прометия и ускорителя горения, что вытекали из пробитого резервуара у него на спине.
Медленно оскалившись, Грааль занесла руку с разведенными пальцами, по которым ползали разряды пси-энергии, и приготовилась сжечь легионера заживо.
VI
Колдовской вопль крава застиг Аравейна в наклонном коридоре к хранилищу и выжег его вокс-связь с киновией.
Библиарий неловко ввалился в помещение — хотя крик приглушили стены и донесся он с расстояния в сотни метров, у воина до сих пор звенело в ушах. Внутри склада на ногах держалась только бывшая женщина-летописец, которая подступала к повергнутому рыцарю. Направив на нее орудие, Аравейн открыл огонь.
Пси-заряженные боеприпасы пробили защитные барьеры ксеноса и взорвались под исковерканными развалинами машинного отделения, когда Савина метнулась в укрытие. Применяя свой дар предвидения, кодиций рассчитал путь крава-хозяина, чей силуэт размывался на бегу, и выпустил очередь в сторону ближайшего выходного коридора. Впрочем, чужак обладал куда большими способностями, и последние снаряды из наспинного контейнера лишь лязгнули о массивную стальную раму дверного проема, где скрылась Грааль.
— Круциатум, — прошептал легионер, которого ранее собирался добить ксенос. Аравейн знал воина только по орденскому прозвищу: Висциум. Кожух его огнемета треснул, да и уцелей оружие, топлива к нему все равно не осталось: оба резервуара получили пробоины в схватке с кравом-носителем. — Ты убил ее, брат?
Кодиций покачал головой.
Другой рыцарь попытался встать, но безуспешно.
— Клянусь темными лесами славного Калибана, мы ее ранили, брат. — Воин слепо зашарил пальцами, ища руку Аравейна. Тот положил опустевший пси-болтер на палубу, подвел кисть соратника к своему предплечью и крепко пожал ему запястье по воинскому обычаю. — Прикончи ее, брат, ради Льва…
Библиарий разжал пальцы, и рука Висциума упала на палубу. Рыцарь умер.
VII
Вершина Ванискрая, тесно застроенная бартизанами, представляла собой цитадель в миниатюре. Дивизионы зенитных «Гидр» с автопушками стояли там среди крытых переходов, стены которых щерились бойницами. В округлых купольных турелях с зубчатыми краями размещались батареи лазерных уничтожителей, а также зарядные аккумуляторы и конденсаторы в комплексах размером с жилблок, необходимые для стрельбы из орудий, способных подбить крупный звездолет прямо на орбите. Среди угловатых силуэтов крепостных зданий на фоне неба вздымались кожухи генераторов пустотных щитов, похожие на железных моллюсков. Требующаяся им колоссальная энергия поступала по толстым армированным кабелям с изоляцией. Силовые заслоны пока не включили — хотя шла битва, базу еще никто не атаковал из космоса, — однако на металлических поверхностях скопилось статическое электричество. В воздухе густо, удушливо пахло водяным паром и озоном.
Хотя большую часть крыши занимали бронированные галереи для быстрой передислокации пехоты и, что более важно, технического персонала наиболее мощных защитных систем, эгида противовоздушной и противокорабельной обороны также прикрывала аэродром для имперских транспортников среднего тоннажа вроде десантно-штурмовых кораблей «Громовой ястреб». Взлетную площадку крест-накрест пересекали две дороги, и каждая обоими концами упиралась в подъемники для сверхтяжелой техники, огороженные угловыми башенками. На этих широких трассах могли уверенно разъехаться две «Гидры».
Проход из северо-восточного крыла базы перекрывала стальная опускная решетка. Уловив приближение Льва, она зашипела и безропотно втянулась в стену.
Пять рыцарей со смешанными знаками различия десятка отделений удерживали позицию за грудой контейнеров из рифленого металла, вывалившихся из кузова перевернутого «Таврокса». Несмотря на окружающий бедлам, Темные Ангелы превосходно соблюдали огневую дисциплину и стреляли поочередно: пока четверо воинов опустошали свои магазины, пятый перезаряжался. Еще пятьдесят братьев — вернее, фрагменты их тел — лежали вдоль креста дорог, словно лепестки черных цветов, которые бросили под ноги прибывшему с визитом божеству. Обожженные, исковерканные пластины керамита дрожали в такт размеренной поступи губителя легионеров.
Один из рыцарей, укрывшихся за «Тавроксом», выпрямился с пусковой установкой на плече и выстрелил. Бронебойный снаряд, петляя, пронесся над заваленной обломками трассой, взмыл между боковыми парапетными стенами и поразил пустотные щиты цели. Ракета исчезла в ослепительной вспышке имплозивного взрыва, а силовой пузырь задрожал, нейтрализуя и поглощая ее кинетическую энергию.
Зычно взревев боевыми горнами, «Рубрум виатор», титан типа «Гончая» из Легио Оседакс, зашагал вперед, окутанный искорками детонирующих болтов.
Дорожное покрытие трескалось под разведенными пальцами его адамантиевых лап. Сгорбленный исполин четырнадцати метров в холке, он мчался по трассе на обратно выгнутых ногах с проворством хищника, удивительным для такой громадины. На бегу титан раздавил ступней припаркованный грузовик «Тройка». По его спинным пустотным щитам барабанил дождь, а возникавшие порой разводы, как от машинного масла на воде, указывали, что за турелями мультилазеров на крыше Ванискрая еще оставался по меньшей мере один верный солдат-человек.
С воем заработали автоматы заряжания, завращались стволы, и «Рубрум виатор» открыл огонь из мегаболтера.
Град тяжелых разрывных снарядов изрешетил корпус «Таврокса» с таким звуком, словно кто-то принялся дырявить консервную банку отверткой. Два рыцаря Льва сгинули мгновенно, изуродованные так, что их не узнали бы даже братья. Третьему воину, державшему ракетную установку, оторвало руку. Он рухнул наземь, и пусковая труба откатилась в сторону. Игнорируя боль и не тревожась, что его действия бессмысленны, легионер снял с магнитного замка на бедренной пластине болт-пистолет и принялся стрелять по наступающему титану. Вокруг оскаленной волчьей головы «Гончей» засверкали яркие огоньки — разрывные снаряды разбивались о щиты в метрах от брони великана.